В годы Великой Отечественной войны более 5 миллионов детей стали узниками концлагерей, гетто и других мест принудительного содержания, разбросанных по всей оккупированной Европе. Непосильный труд и болезни, холод и голод были их спутниками. Они несли свой крест – ни в чем не повинные, лишенные детства, юности, молодости.
Материал из архива редакции (27 апреля 2015 г.)
Мария Александровна Островская родом из д. Хвалово Кореличского района. Из шести детей она была самая старшая. Родители с детства приучали их к труду: уже с семи лет Марийка помогала ухаживать за младшими братьями и сестрами, делать домашние дела, жать рожь в поле. Когда началась Великая Отечественная война, ей было всего 14 лет.
– Мы оказались на “линии огня” между немцами и нашими солдатами, – рассказывает М.А. Островская. – Наиболее страшно было в первые дни. Несмотря на возраст (6 марта Марии Александровне исполнилось 88 лет), я и сегодня помню, как ползли по полю, свист пуль, как прятались... После установления оккупационного режима, немцы начали забирать людей в лагеря. Взрослых, молодежь, подростков и даже детей. Тех, кто не выполнял приказ, находили и расстреливали. Когда так называемая повестка пришла и нам, мыслей о том чтобы прятаться не возникло, ведь это была верная смерть.
Пункт сбора был в Валевке. Тот дом, где многие люди последний раз в своей жизни видели родных, сохранился и по сегодняшний день. Каждый раз, проходя мимо него, у Марии Александровны сжимается сердце, а на глазах появляются слезы.
– Меня и брата Юзика, которому было всего 12 лет, родители привезли на место сбора, – продолжает Н.А. Островская. – Мать постоянно плакала, не раз теряла сознание. О том, что я больше ее не увижу, думать не хотелось. Один из немцев, когда во время осмотра очередь дошла до нас, сказал, что брат очень мал и хрупок, от него не будет ни какой пользы и что, скорее всего он даже не доедет до лагеря. Родителям разрешили забрать Юзика домой, а тех, кого отобрали, согнали в сарай. Под вечер пришла машина. Нас загрузили и повезли в Новогрудок. Ехали стоя. Ночевали в сарае на соломе, которая просто кишела блохами и вшами. На второй день в Новоельне посадили в поезд и отправили в Эстонию. Сколько дней ехали – не помню. Между собой говорили мало, не до разговоров было.
Марии Александровне повезло и через три года она вернулась домой. Однако в то время, когда их, как скот, везли в лагерь, четырнадцатилетней девочкой она об этом не знала, только искренне молилась и просила у Бога одного – остаться живой.
– Жили в бараках, но в сравнении с условиями содержания военнопленных, наши были просто “царские”, – вспоминает Мария Александровна. – Раз в неделю нас гоняли в баню и проводили осмотр. Кормили так называемой “баландой” один раз в день, но нам, тем, кто работал на кухне, время от времени удавалось что-то вынести: чаще картошку. Страшно было, ведь за это могли и расстрелять, но что оставалось? Ежедневно умирало около десяти человек. И это только среди тех, кто содержался рядом. Конечно, никто ничего не скрывал – делились и едой, и одеждой. В первую очередь помогали больным и слабым. Потом меня перевели в другой лагерь. Работала в лесу, на угольных шахтах и строительстве какого-то завода. И по сей день не могу понять, как мы все это пережили.
Несмотря на то, что с нее смеялись, каждую ночь Мария молилась. Возможно, только благодаря искренней вере она пережила это страшное время. Не иначе как чудом считает она и то, что однажды после очередного медицинского осмотра врач попросил руководство лагеря отпустить ее домой. Он пожалел девушку, хотя это было совсем не свойственно немцам.
– Выдали какой-то документ и посадили в поезд до Вильнюса. Оттуда добралась до Лиды. Это было осенью 1944 года. До дома шла пешком, – рассказывает Мария Александровна. – Я очень благодарна женщине, которая пустила меня переночевать, потому что в нескольких домах отказали – боялись немцев. Чтобы не она, я могла и не дойти до дома, хотя находилась уже недалеко от Новогрудка.
Родители не поверили своим глазам, когда увидели свою Марийку. Измученную, слабую, страшно тощую, но... живую.
После войны Мария Александровна вышла замуж. Родила двух красивых девочек. К сожалению, муж долго болел и рано умер. Но и в этот раз горе не сломило эту мужественную женщину. Дочери получили образование: одна стала учительницей, другая – фельдшером. Всю жизнь Мария Александровна Островская работала в колхозе дояркой. За самоотверженный труд и высокие показатели в 1973 году она награждена орденом “Знак Почета”.
– У меня есть дети, внуки, возможно, доживу и до правнуков. И хочется только одного, чтобы они никогда не испытали того горя и печали, которые несет с собой война, – сказала в заключение Мария Александровна.
Анастасия Петрова
