С начала существования БНР действовала на средства, полученные от политических организаций и государств.
У О’Генри в «Королях и капусте» есть интересный эпизод. Авантюрист и политикан Сабас Пласидо, распивая шампанское, шутки ради учреждает флот Анчурии. А его командующим назначают безобидного дурачка Фелипе Каррера. Затем, после неудачного переворота, уже не в шутку, а всерьез Пласидо бежит и убивает «адмирала». Он хочет забрать только что изобретенный морской флаг, единственный в своем роде, для своей коллекции, но затем благородство берет верх и убийца накрывает полотнищем тело погибшего моряка… Далеко не все в политике поступают также благородно. Хотя символы, в том числе виртуальные, могут приносить деньги. И немалые...
Минск. 1918 год. Так начиналась история бчб-флага.
Финансово-кредитная история
Не так давно на страницах «СБ. Беларусь сегодня» вышла статья о финале БНР, печальном и поучительном. Она вызвала определенный интерес читателей, которые задавали вопрос: а за какие средства существовала БНР? Что же, любопытство вполне уместное, но данная тема всегда находилась в тени других, куда более идеологизированных. Ответ на поставленный вопрос в значительной степени позволяет разобраться и в том, почему же эта структура так и не стала полноценным государством.
С самого начала своего существования БНР действовала на средства, полученные от других политических организаций и государств. Но эти деньги как быстро приходили, так же стремительно и уходили. В феврале 1918 года Народному секретариату еще не провозглашенной «республики» досталось в наследство от покинувшей Минск советской власти 300 тысяч рублей. Но вошедшие в город немецкие войска тут же конфисковали эту кассу. На руках у самопровозглашенных хозяев края осталось только 45 рублей. Ситуацию спасла Минская городская дума. Там господствовали социалисты, и они решили поддержать идейно близких коллег, направив в состав Исполнительного комитета Всебелорусского съезда (будущую Раду БНР) десять своих представителей, одновременно ассигновав десять тысяч рублей вспомоществования. Как нетрудно посчитать, получается по тысяче за каждого делегата. Правда, как только Рада БНР приняла 25 марта свою известную III Уставную грамоту, провозгласив отделение от России, дума и земство отказались от каких-либо контактов с БНР, естественно, разорвав и всякие финансовые отношения. Оставшись совсем без денег, народные секретари обратились к своему недавнему оппоненту Роману Скирмунту, возглавлявшему Минское белорусское представительство. Богатый помещик на некоторое время взял на свой счет содержание структур БНР, благо обходилось это тогда не очень дорого, поскольку никакой особой деятельности, по утверждениям самих участников, не проводилось. Однако социалисты из Рады так и не дали правому политику Скирмунту полноценно возглавить «правительство». Обидевшись, он потерял всякий интерес к БНР.
Другие государства не только забирали деньги у БНР, но порой и ссужали ими. Оказавшись в безвыходном положении, руководство этой структуры стало проявлять большую сговорчивость в переговорах о будущей белорусско-украинской границе. В итоге в феврале 1919 года Директория УНР после долгих раздумий решила выделить БНР сумму, эквивалентную 4 миллионам карбованцев. На самом деле деньги выделялись как карбованцами, так и российскими рублями и немецкими марками. Часть займа (примерно четверть суммы в карбованцах и рублях) удалось получить наличными, а вот львиная доля ушла в банки Вены и Берлина. И здесь деятели БНР столкнулись с геополитикой и эффективностью советской дипломатии. Началось советско-германское сближение, и НКИД РСФСР потребовал заблокировать счета УНР, что и было сделано. Доступ к полученным средствам оказался закрыт. Бэнээровцы будут безуспешно пытаться разблокировать деньги, что приведет к одной любопытной афере, но об этом чуть ниже.
Кстати, в разное время деятели БНР получали деньги и от советских органов. Частично об этом мы писали в статье о финале БНР. Желая расколоть Раду, в это дело вкладывались и поляки. Но больше всего потратилась Литва. У этого государства сложились крайне напряженные отношения с Польшей, оккупировавшей Виленский край. Официальный Каунас был заинтересован в поддержке повстанческого движения в Западной Беларуси. На эти цели в общей сложности было выделено 2 миллиона немецких марок. Но постепенно литовское правительство вынуждено было признать бесперспективность какого-либо сотрудничества с БНР. Во многом это произошло из-за скандальной коммерческой активности ее «правительства».
Паспортно-марочная эпопея
Кроме иностранной помощи, у БНР практически не было возможностей заполучить какие-то деньги. Много надежд возлагалось на так называемую Белорусскую торговую палату в Киеве, созданную по инициативе Митрофана Довнар-Запольского. Она возникла при благосклонной поддержке гетмана Скоропадского, однако перипетии гражданской войны привели к тому, что уже в начале 1919 года ее деятельность прекратилась. Поэтому у руководителей Народного секретариата и Рады большая часть времени уходила на разрешение простого житейского вопроса: где взять деньги?
Мысли на этот счет приходили разные. Но не очень оригинальные. Дело в том, что история знает немало случаев, когда возникали виртуальные государства, которые неплохо зарабатывали на символике и своем призрачном суверенитете. Так, в 1967 году отставной британский майор Пэдди Рой Бейтс провозгласил создание «княжества Силенд» на морской платформе в Северном море. Это «государство» с выгодой реализовывало собственные паспорта, марки и даже монеты. В принципе, БНР делала примерно то же самое. Только до эмиссии денег дело так и не дошло.
Константин Езовитов.
Первым не растерялся Язеп Воронко. Он предложил начать штамповать почтовые и гербовые марки. Любопытно, что «правительству» БНР он собирался передавать только половину вырученных денег. Однако этого так и не произошло, поскольку литовские власти категорически воспротивились такому политико-коммерческому проекту. Куда больше повезло Константину Езовитову. Он проживал в Риге и ни у кого разрешения не спрашивал. Просто сам стал выпускать в массовом порядке марки «Асобны атрад БНР». Название не случайное: предполагалось, что часть полученных средств пойдет на финансирование воинских формирований Булак-Булаховича. Всего выпустили 5 128 615 марок номиналом 5, 10, 15, 50 копеек и 1 рубль. В почтовом обращении на территории Латвии они находились чуть более месяца – с 16 марта по 22 апреля 1920 года. Затем и местные власти решили навести порядок. Интересно, что неопределенный статус БНР как не совсем полноценного государства даже способствовал коммерческому успеху. При помощи богатых филателистов, падких на разного рода диковинки, Езовитов реализовал в Берлине партию такой продукции на 200 тысяч немецких марок. Но затем его коллеги поняли, что выгода уходит из рук, и отстранили «главу военно-дипломатической миссии» от коммерческих дел. От него стали требовать выплаты аванса в 50 тысяч марок и выполнения некоего «особого условия».
Продажа паспортов БНР и взимание консульского сбора стали самым прибыльным делом БНР в 1920-е годы. Почти клондайком. Логично задаться вопросом: а кому нужны были паспорта несуществующей республики? Тем более что большая их часть была выдана совсем не белорусам.
Известно, что паспорта покупал кто угодно, в основном желающие покинуть пределы Советской России. Например, в 1921 году в Стамбуле местное представительство БНР массово продавало свои паспорта белогвардейцам Врангеля, эвакуировавшимся из Крыма и обретавшимся в лагерях на Галлиполи. В условиях гражданской войны многие беженцы остались без документов. А власти стран, где они очутились, проводили зачастую не самую дружественную политику. Затем в 1922 году знаменитый норвежский полярник Фритьоф Нансен, комиссар Лиги Наций по делам беженцев, предложил ввести специальные паспорта для перемещенных лиц без гражданства. И БНР растеряла практически всех своих «граждан». Но и до этого случаи выхода из “гражданства” БНР носили массовый характер. Просто люди сталкивались с реальностью, когда выданные документы оказывались малозначащей бумажкой. Сохранились заявления беженцев в Риге с просьбами перейти из «подданства» БНР в латвийское, поскольку иначе люди просто не могли получить работу. Случались и совсем неприятные инциденты. Язеп Мамонько, секретарь Рады БНР, жаловался в июне 1920 года, что с ним грубо обошлись латвийские пограничники. Он ехал из Риги в Литву, и на станции Можейки его остановила пограничная стража. Чиновник контроля заявил, что «дипломатов несуществующей республики не признает». После этого он непринужденно потребовал: «Позвольте вас обыскать в карманах». Впрочем, не менее грубо с путешественниками, имеющими паспорта БНР, обходились и польские, и немецкие пограничники.
Афера IWEG
Но самый большой скандал разразился вокруг сделки с немецкой фирмой IWEG. Центральной фигурой всего дела стал Андрей Боровский. Это был прожженный и уже не очень молодой кооператор, неожиданно для многих ставший главой «миссии БНР» в Берлине. Показательна и его дальнейшая судьба. После прихода нацистов к власти в Германии Боровский будет активно сотрудничать с СД, затем станет одним из руководителей созданных под контролем немецких спецслужб Белорусского представительства и Белорусского комитета самопомощи.
Руководство БНР неоднократно предпринимало попытки разморозить украинские средства, застрявшие в немецких банках, но каждый раз терпело неудачу. Тогда Боровский подписал с немецкой фирмой IWEG, занимавшейся экспортно-импортными операциями, торговое соглашение. Оно предполагало поставку в Западную Беларусь различных товаров для местных кооперативов. Представители БНР почему-то решили, что банки пойдут на отоваривание чека в 3 миллиона марок украинского кредита именно для кооперативов. Судя по всему, немецкие бизнесмены не очень хорошо представляли себе и положение самой БНР, и ситуацию в Восточной Европе, поскольку предложили сверх указанной суммы еще товаров на 2 миллиона марок. Собирались реализовывать папиросы, кубинские сигары, свечки. Товары в Германии отбирал лично Василий Захарко. Известно, что только одних сигар купили 753 тысячи единиц. Из Нюрнберга в Каунас по железной дороге отправилась большая партия товаров: 2300 комплектов мужских костюмов, 1200 рабочих костюмов, 5 тысяч пар женских туфель, 300 пар другой обуви, 12 тысяч метров фланелевой ткани, сельскохозяйственный инвентарь. Руководство БНР обещало немецким партнерам, что правительство Литвы откроет им на польской границе таможенное окно, не будет взымать тарифы за перевозку и предоставит бесплатно склады для хранения продукции. Ничего этого не случилось. Да и поляки не горели желанием идти навстречу Германии, совсем недружественной на тот момент стране. К тому же нарушения начались буквально на каждом шагу. Особенно отличился народный секретарь финансов Александр Валькович. Кстати, он приложил руку и к темным делишкам вокруг выпуска марки «Асобны атрад БНР». Валькович продал кубинские сигары по 75 пфеннигов за штуку, а в БНР заявил, что только по 45, разницу в 30 пфеннигов он забрал себе, поделившись при этом с коллегами Зайцем и Захарко, а также «комиссионерами» рангом пониже. Примерно такие же операции были проделаны и с реализацией мужских пальто и прочих товаров. Валькович даже создал специальные фирмы-посредники. Таким образом, он выступал со стороны БНР как продавец и одновременно как представитель покупателя.
Трудно сказать, имел ли какую-то финансовую заинтересованность в этой сделке глава «правительства» БНР Вацлав Ластовский, но разбираться пришлось его сменщику Александру Цвикевичу. Если верить переписке, в финансовую яму попал и сам организатор всего предприятия Боровский. Немцы подали на него в суд. Была опечатана вся мебель, пишущая машинка и пианино. Возвращение немецкой фирме кредита в размере 4 миллионов 367 тысяч марок растянулось до конца 1923 года, когда дело было облегчено инфляцией.
Эта неудавшаяся сделка приобрела скандальную известность и нанесла сильный удар по имиджу БНР, особенно в Литве. Официальный Каунас потерял интерес к деятельности БНР, стал относиться к ней как к структуре несерьезной и даже, выражаясь современным языком, токсичной.
Вся эта афера серьезным образом повлияла и на Клавдия Дуж-Душевского, автора бело-красно-белого флага и государственного секретаря БНР. Он стал отходить от деятельности ее структур. Очевидно, это был достаточно честный человек. Поначалу он пытался вразумить товарищей, донести до них, что нужно заниматься воплощением в жизнь заявленных высоких целей, а не мелким торгашеством и спекуляцией. Когда же убедился в тщетности усилий, уже не стеснялся в выражениях. Вскоре он окончательно порвал отношения с БНР и совсем не гордился тем периодом своей жизни, который прошел под сенью бчб-флага, им же самим и нарисованного. В доказательство справедливости сказанных слов приводим ниже его личное свидетельство.
Клавдий Дуж-Душевский в 1919 и в 1952 году
Фрагмент из черновика письма К. Дуж-Душевского к Антону Луцкевичу о положении в правительстве БНР (на языке и в орфографии оригинала)
Паважаны пане Антоне. Пішу гэта пісьмо Вам для Вашага асабістага ведама, сэкрэтна, але калі хочыце, то можыце даць яго прачытаць каму знойдзеце патрэбным. Вы ведаеце, што я ўжо ў канцы 1921 г. вышаў са складу ураду. Не прыпадкова, не дзеля капрысу, але дзеля таго, што ўжо тады я вельмі расчараваўся як у людзях, з якімі трэба было працаваць, так і ў тэй “рабоце”, якую яны рабілі.
Гэту ўсю работу можна назваць адным імем – “інтрыга” для клянчаньня грошы на свае асабістае пражыцьцё. Нават аб памылках гутаркі быць ня можэ, бо памылку можна дараваць, калі яна зроблена з добрай воляй, ні аб “разбежнасьці думак” нельга гаварыць, бо “думак” не было. Паасобным людзям прыпадкова ўдавалася зрабіць тую чы іншую “работу”, якая выражалася ў “прамове” ці “газетнай заметцы”, і яны пыжыліся, быццам па меншай меры сьцягнулі плянэту Юпітэра на зямлю, чым адводзілі для Юлія Цэзара, Банапарта або Бісмарка. Інтрыга ж цьвіла і аб’еднывала на 5 мінут “разбежнасьць думак і ідэалёгіі”. Усё роўна проціў каго інтрыгаваць. Проціў Алексюка, Ладнова [закрэслена: “Карабача”], Луцкевіча, Рака, Душэўскага, Лёсіка, Тарашк[евіча]. Гэта не грала ролі.
У гэтых інтрыгах дапушчалася лгарства, аскандаленьне, данос і што хочучы. Балота і гразь была непралазная. Да агіднасьці ўсё вульгарнае і паскуднае. І гэту памыйную яму прыкрываў плашч і сьцяг “ідэі асвабаджэньня Беларусі”. Я бачыў, і душа балела, што і ідэя асвабаджэньня Беларусі пэцкаецца і паганіцца, але як-жажа крытыкаваць? Тая крытыка, якая робіцца “пры закрытых дзьвярах”, ня толькі не дае рэзультатаў, а толькі яшчэ больш развінчвае і дадае пэўнасьці, а крытыка ў пресе пашкодзіла бы ўсяму беларускаму адраджэнчаму руху, бо людзі зьмешывалі бы асоб з усёй справай, і праціўнікі беларускага народу выкарыстывалі бы гэту крытыку для рэпрэсый і зьдзекаў над нічым не павінным народам.
“Ідэя ў людзей ёсьць!” – скажыце Вы. Так, ёсьць, і вось яна: “Добра есьці, смачна піць, і нічога не рабіць”. Вось гэта і ёсьць уся ідэя.
Праўда, у установе, якая завецца “Аппарат Ураду БНР” разам з [ты]м ёсьць паасобныя людзі добрай волі, але або яны слабавольныя, або не разумеюць таго, што кругом іх і іхным імем робіцца, а дэмагогі і людзі юркія карыстаюцца і абрабляюць свае делішкі.
У цяперашніх абставінах Урад БНР, безумоўна, компрамітуе сябе, а апрача таго і ўсю Беларусь. Дзеля гэтага прашоў час, калі варта падумаць над істнаваньнем ураду, бо гэта дужа цяжка адзываецца на ўсіх беларускіх справах і на паважнасьці беларускага пытаньня.
sb.by
